Попрыгунчик

Небольшого роста и с мальчишеской фигурой, в коричневых вельветовых джинсах и светлой кофточке, в кроссовках и,.. коротко постриженная,.. она сутулилась. Жестом я пригласил ее к столу и сказал, чтобы она присела. Девушка кивнула, выполнила мои требования и положила на угол стола большой конверт. Я невольно обратил внимание на ее руки с широкими ладонями и огрубевшей кожей, и с короткими пальцами. Потом поднял взгляд и некоторое время мы смотрели друг другу в глаза. Мне показалось, что она готова заискивать, и делает это по привычке всякий раз, когда попадает на прием к врачу. Ко мне ее направил случай, когда услышав о специалисте-психологе, ее мать отнесла меня к когорте психиатров. Хотя, все это выяснилось много позже, а пока передо мной сидела больная шизофренией девушка, а на столе лежал конверт с бумагами, проштампованными и испещренными записями высококвалифицированных специалистов, лихо владеющих научной терминологией и знаниями о влиянии химии на кору головного мозга... Я не мог не ознакомиться с записями, поскольку этого ждала девушка.

Когда можно было оторваться от чтения, отложить в сторону бумаги, аккуратно согнув листы и засунув их в конверт, чтобы отложить его по правую сторону от себя, а не по левую, куда первоначально положила она, я, по примеру людей в халатах и в очках, с бородками и без них, состроил крайнюю сосредоточенность на лице и спросил:

-Что за проблема вас беспокоит?

Девушка удивилась, смешно скривила губы и ответила:

-Так там же все написано. - и указала в сторону конверта.

-Там? - я ткнул пальцем в том же направлении - Там нет ничего о вас! Там есть только описание состояния вашего мозга и выводы врачей. По моему, это имеет отношение к врачам, к вашей матери, к науке, к фармацевтике, и черт знает к кому и к чему еще, кроме вас. Сидя в телевизоре, разве вы можете знать, что изображено на его экране?

Девушка улыбнулась и удивила меня заключением:

-У меня тоже есть свой телевизор! Я смотрю его почти каждый день, когда дома нет никого. - здесь она подняла глаза кверху и несколько секунд молча наблюдала какие-то сценки, вероятно разыгранные на экране ее "телевизора". - А как вы узнали о нем? Я ведь никому не говорила об этом. Меня и так все время ругают, что я рассеяна.

-Потому что ты любишь смотреть телевизор?

-Он сам... смотрится...

Теперь я поднял глаза кверху и улыбнулся. Вслух сказал:

-А у меня ничего не получается.

-Я вас понимаю. Вы же здоровый человек. А я - больная.

-Ты чувствуешь это...

-Да.

-Где? - я ткнул пальцем в ее грудь.

Она засмущалась, и некоторое время сидела молча, пытаясь сформулировать ответ.

-В животе? - предложил я свой вариант.

Она помотала головой. Я повторил ее движение и улыбнулся.

-Там?

Она кивнула.

-Ты беременна?

Она покачала головой в знак отрицания.

-Но ты была беременной?

-У меня сын.

-Сколько ему лет?

-Семь.

-А сколько тебе лет?

-Двадцать шесть.

-А сколько лет твоему телевизору?

-Столько же, сколько Ребекке.

Все это время я смотрел в ее глаза, разрешая себе "галлюцинировать".

Некоторое время мы сидим молча и я замечаю, как она быстро входит в транс. Расширяются зрачки, "уплощается" лицо, цвет которого принимает матовый оттенок. В тот момент, когда я вздыхаю резко, девушка вздрагивает и, поднявшись со стула, делает шаг в сторону и начинает прыгать на месте. При этом на лице ее восторг и счастье, тогда как глаза словно искусственные - со стеклянным взглядом, как у куклы. Это продолжается недолго, потому что я прерываю попрыгунчика в тот момент, когда протягиваю руку в сторону конверта. Осекшись, она оглядывается по сторонам и говорит мне:

-Вот так получается со мной часто. Может даже случиться на улице. Я гуляю с коляской и вдруг начинаю прыгать. Все думают, наверное, что я занимаюсь физкультурой.

-Это случается, когда ты смотришь телевизор и видишь там Ребекку?

-Да. А вы тоже видели это?

Я кивнул. Жестом указал на стул и она вернулась на место.

-Что Ребекка делает?

-Занимается любовью?! - кажется, девушка начинает сомневаться, что я видел ее картинки. Тут я осекся и попытался выправить ситуацию:

-Она так занимается любовью?

-Да. – смущается клиентка - Если нет Ильи.

Я некоторое время снова смотрю в нее и, убедившись, что она снова легко вошла в транс, спрашиваю:

-Тебя как звать?

-Ребекка.

-А ее?

-Наташа.

-Где она?

-Осталась там.

-Потому что ей не допрыгнуть до тебя?

-Да.

-Ты счастлива потому, что у тебя есть Илья?

-Да.

-А у нее кто есть?

-Мишка.

-Мишка... какой?

-Не знаю.

-Он ей безразличен?

-Да.

-Потому что...

-Он не умеет делать так, как Илья. - эти слова она произносит с нескрываемым кокетством.

-Это сложно?

-Он не умеет делать как Илья.

-Он не умеет делать как Илья это?

-Да.

-Он делает больно?

-Да.

-Что ты сейчас хочешь?

Она не отвечает. Она закрывает глаза и через минуту - две лицо ее краснеет. Запрокинув голову, она издает вздох облегчения. Открыв глаза, она словно впервые видит меня...

-Все? - спрашиваю я

Она кивает.

-Ребекка успокоилась?

Девушка кивает. При этом глаза ее продолжают оставаться с расширенными зрачками.

-Почему нет Ильи? - спрашиваю я.

-Потому что он боится вас.

-Он тоже трус?

Она кивает. Киваю и я.

-Он похож на Мишу?

-Нет. - качает она головой.

Предполагая ответ, в этот момент я дотрагиваюсь рукой до конверта.

-На кого он похож?

Она пожимает плечами и... возвращается в первоначальную реальность. В этот момент я смотрю в ту сторону, где она прыгала и пожимаю плечами.

-Тебе безразлично? - и киваю.

Она кивает.

Я опять смотрю в нее и она закрывает глаза...

-Где сейчас находится Ребекка?

Девушка некоторое время молчит, потом улыбается. При этом она смотрит так, как смотрят слепые, воспринимающие свой невероятный мир - неописуемый, непередаваемый...

-Она в своем доме.

-Этот дом можно описать, если пройтись по его комнатам и выглянуть на веранду. Я слышу странный шум. Это ветер, или так может шуметь только море?

-Это море!

-Ты стоишь на веранде?

Она кивает.

-Ветер прохладный?.. - просто так, безучастным тоном задаю я это вопрос и получаю странный ответ.

-Там нет ветра...

-Но шумят волны. - я противоречу ей, ожидая реакции.

Некоторое время ее лицо выражает недоумение. Глаза будто видят две реальности одновременно - меня и то пространство, в котором ей так счастливо...

-Вы думаете, море - это декорация?

-А разве ты не можешь отступить на несколько шагов, чтобы увидеть Ребекку со спины?

-Да. - соглашается она. - Я вижу ее. На ней прозрачное синее платье. Нет, оно теперь стало серым. Оно...

-Развивается на ветру. - уточняю я - Оно легкое очень, и развивается на ветру.

-Оно развевается на ветру - повторяет она.

-А ты разве чувствуешь, что к твоему телу прикасается ветер,.. потому что ты в доме и вас разделяет "стеклянная перегородка". (конечно, трудно себе представить стеклянную, да еще и перегородку, но ради создания образа иной раз легче изменить русскому языку и сократить путь к конечному результату.)

-Нет.

-Нет, ты чувствуешь абсолютную тишину и тебя касается только спокойствие и вечность.

Через несколько секунд девушка судорожно хватает воздух открытым ртом и слышит мой приказ:

-Ребекка, проснись! Открой глаза! Ты здесь! - я хватаю ее за руку и наблюдаю, как быстро девушка возвращается в реальность, будто действительно пробуждаясь ото сна. Она улыбается, глядя на меня, потом на свою руку, которую я продолжаю держать. Застеснявшись, она деликатно освобождается от моей руки и говорит:

-Это так здорово! Как будто на американских горках! Эта бездна Вселенной и столько звезд!!!

Я демонстративно накладываю свою пятерню на конверт с документами от психиатров и замечаю, что девушка совершенно не реагирует на это. Она зачарована увиденным и продолжает описывать беспредельность мироздания и свои ощущения. При этом я отрицательно качаю головой и смотрю в ту сторону, где она недавно прыгала. Наконец, она осекается и входит в состояние ступора. Наложив свою ладонь на кисть ее правой руки, я снова сжимаю ее, демонстративно долго переношу ее руку над столом, чтобы, в конечном итоге, положить на конверт с документами. Она подчиняется мне, но тело ее начинает вздрагивать, что быстро очень переходит в мелкую дрожь - идет борьба между Ребеккой и Наташей, между необходимостью прыгать и собственным запретом этого.

-Ребекка, вернись в дом, ты простудишься! Нельзя вечно находиться там.

Через несколько секунд девушка вздрагивает и быстро выходит из транса. Зрачок ее сужен, лицо продолжает оставаться бледным, губы сжимаются, вероятно изображая негодование.

-Ты забыла Илью! - своим тоном я стараюсь копировать образ строгого родителя и вижу, как с каждой секундой растет ко мне ее ненависть. Моя рука все еще сдавливает ее руку, прижимая к конверту. Растет ее сопротивление - она хочет приподнять ее, оторвать от бумаги. Я отпускаю ее руку и она зависает. В то же мгновение я говорю ей:

-Ребекка, делай что хочешь, если тебе так же спокойно и независимо, как твоей руке. Твоя рука - это твое тело! Рядом с Ребеккой был Илья!

Я встаю и становлюсь на то место, где она прыгала. Я замечаю, что она начинает дрожать сильнее, но будто рука мешает ей сотворить то, что она хочет.

-Наташа! - резко, но не громко окликаю ее и, перегнувшись, беру за руку, которая зависла в воздухе, и привлекаю к себе. Она встает покорно и мы смотрим друг другу в глаза.

-Пойдем со мной! Свари мне кофе. Ты ведь хорошо это делаешь!

Девушка покорно следует на кухню, и не замечая медсестры, готовит мне кофе. При этом она совершает правильные, четко выверенные действия, и сама относит готовый кофе в комнату.

Отпив глоток кофе, я разваливаюсь в кресле и совершаю долгий ритуал приготовления, прежде чем закурить. Она наблюдает за мной.

-Ребекка, ты куришь? - спрашиваю ее.

-Нет.

-А Наташа курит? - показываю взглядом я в сторону двери.

-Иногда. В компании.

-Почему?

-Чтобы... быть современной.

-Как ты?

Она кивает.

-Но ты ведь не куришь...

Она выглядит озадаченной и меня вдруг охватывает кашель. Откашливаясь и заливаясь слезами, с невероятно покрасневшим от натуги лицом, я быстро гашу сигарету в пепельнице и подскакиваю к ней со стороны того места, где она прыгала, показывая, чтобы она меня постучала по спине, будто я поперхнулся.

-Наташ, ради бога! Наташа! - и голос мой звучит умоляюще, подавленный от кашля.

Девушка вскакивает и стучит меня усердно о спине. Вскоре я успокаиваюсь и возвращаюсь на место.

-Извини меня! - говорю я ей - Со мной тоже иногда такое случается. Иди домой, Ребекка! Придете завтра вместе! Все вместе, и принесешь мне обязательно этот конверт. Извини. Из-за этих сигарет, вся работа пошла насмарку...

Девушка не двигается. Ее уже не знобит и она выглядит очень растерянной. Я смотрю на нее и просто жду, что она предпримет дальше.

-Я не Ребекка.

-Ты пошутила надо мной?

-Нет.

-Тебе нравится играть в Ребекку?

-Нет. - говорит она, при этом кивнув еле заметно.

-Когда я был Ильей, мне понравилась Ребекка. - говорю я.

-Правда?! А ведь Ребекка умеет писать стихи.

-А ты что, бездарна совсем? - с ноткой уничижения задаю я этот вопрос.

Девушка краснеет и опускает глаза. Она сидит некоторое время и постепенно ее плечи начинают вздрагивать. Она плачет и я кладу свои руки на стол, будто пытаясь дотянуться до нее...

-Вы хотите сказать, что Ребекки не существует?..

-Это ты говоришь! Так как ты знаешь больше кого бы то ни было, что Ребекка... - я киваю и жду, когда она продолжит.

-Может все? - робко спрашивает она меня.

-Да. - киваю я - Может все, что захочет. Может, если захочет, написать такие стихи, чтобы их опубликовали. Что ей мешает здесь и сейчас?

Девушка думает некоторое время, а я перебиваю ее мысли:

-Что может помешать тебе чувствовать себя Ребеккой. Ты ведь помнишь, как это случилось с тобой сразу, как только мы встретились? - я еле заметно киваю и она вторит мне, лукаво улыбнувшись.

-Илья? - я делаю движение, чтобы поглубже усесться в кресле, а она мгновенно реагирует, предполагая, что я снова хочу встать на место Ильи.

-Нет!

-Кто? - склонившись к ней корпусом, я всматриваюсь в ее зрачок, и она быстро погружается в транс.

Немного изменившимся голосом она говорит:

-Мне больно всегда...

-Это унижает тебя?

Она кивает.

-А разве Ребекка не догадалась бы поменяться местами с Мишей? Кто тебе мешает отказаться от роли ослика, чтобы стать наездницей?

Картинка нарисованной мною перспективы восторгает ее и она воодушевленно заключает:

-Как Санчо Панса?

Мы смеемся оба и дальше разговор идет о всяких мелочах. Она снова приходит на сеанс не на следующий день, а через неделю. Выглядит она уверенной и как только садится напротив меня, сразу говорит не без иронии:

-Как вы думаете, кто сейчас перед вами?

-Зачем мне думать, если я это вижу? - отвечаю я, намеренно строго, но без подавления ее радостного состояния.

-И кто я?

-Не Илья! - заключаю я категорично.

Кажется, она разочарована, но когда по моему выражению лица девушка "догадывается", что то - всего лишь шутка, она снова возвращается в состояние радости и начинает рассказывать свой сон:

-Я видела, как вы пришли ко мне и сказали, чтобы я летела! Но я не полетела, как это бывает во сне. Я даже не могу сказать точно, что это был сон. Просто я будто вышла из своего тела, и вы схватили меня, и мы оказались где-то среди... множества людей и счастья! Там было столько любви и все мы были такими счастливыми! А вы меня спрашиваете: "Ты кто?" Я очень боялась ответить неверно, хотя отлично знала, что... что я одна единственная в этой вселенной, и что меня тоже любят. А вы как будто прочитали мои мысли и сказали вслух. Нет, будет точнее, если я скажу, что услышала, как вы назвали меня по имени - Наташа. И так нежно, что мне захотелось плакать и смеяться одновременно...

-Разве ты все заметила, что было там? - спрашиваю я ее и она, будто не отдавая отчета своим действиям, тянется к моим рукам. Я чувствую ее крепко сцепленные с моими руки и мысленно даю ей команду закрыть глаза. Она повинуется мне и продолжает рассказывать, что нового может она видеть теперь. Комментируя ее рассказ, я постоянно называю ее Наташей, пока не наступает момент, когда мы оба замолкаем.

Спустя несколько минут она вскрикивает и открывает глаза.

-Что это было?! - говорит она восторженно, при этом отирая слезы со щек.

-Ты сама можешь ответить...

-Это было так ярко и столько любви меня переполняло! Я чувствовала, как меня любят. Нет1! Нет, это не секс. Это что-то потрясающее!

-Ты слышала голос?

-Нет! Но я чувствовала, как меня любят!

-Кого?

-Меня!

-Как тебя называли?

-Никак.

-Но кто ты была?

-Наташа! Наташа!..

...Ее мать мне потом рассказывала, что все дальнейшие посещения психиатрических лечебниц, дальнейшие обследования подтверждали стойкую ремиссию. Наладились взаимоотношения с мужем и единственным отклонением от нормы была увлеченность девушки поэзией. Впрочем, стихи у нее получались сносными, а последние, которые она специально мне принесла в запечатанном конверте и попросила прочесть после ее ухода, мне показались удачными. Строгое семейство готово было мириться с поэтом при условии, что дальше этого "безумия" Наташу не будет заносить. Оставалось только поставить встречный ультиматум ее состоятельному отцу, разъяснив, что издание сборника стихов его любимой дочери тиражом в пятьсот экземпляров не опустошит его кошелек, зато послужит гарантом душевного здоровья девочки, научившейся сублимировать энергию необузданного воображения в стихотворную форму.

_________________