От Лукавого...

 Наркомания. От Лукавого она?.. Какая в том разница для наркоманов, страдающих от собственного бессилия; для их близких, готовых отдать последние деньги ради спасения невинных. Мне пришлось поработать с людьми разных возрастов, обреченных на скитание в аду, созданном по прихоти и воле собственной. Хотя они  готовы пугаться от одного сравнения ломки с бесовским танцем; испытывать восторг, представляя, что одна попытка удовлетворить интерес и попробовать кайф равносильна пожатию руки самому Дьяволу; удивляться, слушая себя со стороны, слушая собственные признания в любви к Герычу. Скажу откровенно, что длительных ремиссий удавалось достигать не так часто, чтобы можно было смело рассуждать об этом заболевании как об излечимом окончательно. Но те немногие удачные случаи еще более убедили меня в решении не браться за наркоманов: если у каждого наркомана может быть такой принцип, выполняя  который он способен даже "всухую" преодолеть ломку, значит речь может идти только об условиях, в которых включается иная мотивация. И не обязательно спрашивать у них, когда они соизволят посмотреть в будущее, будто заглянуть за тюремную ограду; достаточно помочь им приблизить к собственному телу, как лезвие к  сонной артерии, свой неминуемый конец;  дать почувствовать собственное бессилие перед трагической бессмысленностью собственного существования, чтобы прекратилось лукавство. Иначе все вопросы о том, когда они прекратят мучить ближних, останутся прежними – с жалостью к себе, с увещеваниями, а то и с откровенным враньем.

Года четыре назад ко мне заявился парень, "пообщаться" с которым меня попросила его девушка.

-Он хороший, добрый! - уверяла она - Он очень маму любит. С ним мне хорошо... Помоги мне устроить личную жизнь. Ты ведь знаешь, что мне всегда не везло с мужиками. Этот готов на мне жениться, но... он наркоман, понимаешь?

Молодого человека звали Арнольдом и был он из тех людей, которые смотрят на вас как на цветного смотрят куклуксклановцы, если они не в балахонах; как выскочка-старшеклассник оглядывает с ног до головы и с головы до ног меньшего ростом; как студент смотрит на лектора, у которого не получилось стать нобелевским лауреатом:

Усаживаясь за стол, он долго ерзал, пытаясь "зафиксироваться" в удобной позе, потом уставился на меня, ожидая долгой нравоучительной речи, уговоров и даже требований, советов, наставлений и всего того, чего в арсенале правильных и яйцеголовых предостаточно, чтобы заполнить временное пространство, величиною в два, три часа, и заработать... Он бы слушал меня столько, сколько бы я считал необходимым, чтобы потом обещать мне, что непременно исправится и перестанет колоться, нюхать, курить. Мне показалось, что он уже не впервой на приеме у "чародея", после безуспешной работы с ним "официальных"... Я и спросил его об этом:

-С вами работали уже?

Он легко понял мой абстрактный вопрос и отвечал:

-Да.

-Кто?

-Мамина знакомая - психотерапевт. Потом по объявлению я ходил, вернее Ляля водила меня к магу, потом мы ездили в деревню к колдунье, и совсем недавно - к другому магу и экстрасенсу ходили... Татьяна... Отчество позабыл.

-Что сказали они вам по поводу вашей наркомании?

-Ну, в общем, ничего особенного.

-Ничего особенного, кроме, разве что... - продолжил я его мысль - небольшого пророчества?..

Никаких экстрасенсорных способностей не надо было проявлять, ни о каком ясновидении не надо было думать, чтобы задать этот вопрос. Я давно заметил, что многие из тех, кто обнаруживает в себе чародейские способности, постепенно и неуклонно возвеличиваются в собственных глазах до состояния пророка, чтобы однажды, взобравшись на постамент всезнайства, вещать "истину".

-Эта Татьяна сказала, что через пол года я умру...

-От чего?

-От наркотиков. – чуть ли не возмутился он, дернув плечом, дескать, как это мог я не догадаться, отчего он умрет.

-Ну это само собой разумеется. А поконкретнее - от чего?

Он пожал плечами и, странно, стал подавать первые признаки транса. Именно сейчас этого транса не надо было допускать - потому я вскочил со стула и принялся ходить по комнате, хотя,.. прежде постоял перед ним, долго закуривая сигарету.

-Одним словом, тебе осталось жить уже меньше, чем пол года?

Он закивал, тогда как плечи его приподнялись пару раз – все-таки сомневался, по привычке хотел верить в собственный блеф.

-Так чего ты ко мне пришел? - спросил я его, изображая искреннее недоумение - Чтобы я тебя утешил?

-Да нет, наверное...

-Если ты так или иначе умрешь от передозировки, какое мне дело, наркоман ты или нет? Это уже проблема твоей матери, которая будет страдать,.. и твоей девушки, которая сдуру влюбилась в тебя. - я усмехнулся - Зная, что ты обыкновенный "кайфарик – наркоша".

-Инна, то есть Ляля, сказала, что вы меня перепрограммируете... - делал он отчаянную попытку сохранить правила прежней и знакомой ему игры.

-Что она сказала?! - меня распирал смех.

-Что вы... перепрограммируете меня? Это она сказала так – "перепрограммируете"...

-Глупость она сказала. Я не компьютерщик. Да и представь себе, стоит ли тратить время на перепрограммирование, как ты выражаешься, компьютера, который завтра придется выкинуть? Так что, давай, топай-ка ты до дому и копи деньги на похороны.

Он не шевелился. Тихим голосом произнес:

-Я на прошлой неделе прошел ломку. Они заплатили за это двести долларов.

-В который раз?..

-В четвертый, а может – пятый раз!

-Ну и...

Он пожал плечами:

-Я сейчас не колюсь.

-Ты знаешь, Арнольд, скажу тебе откровенно. Раньше я работал с наркошами. Тоже - по просьбе близких и страдающих родственников. - мой тон выражал брезгливость и отвращение - я не скрывал своего отношения к нему. - Ваш брат больше всего любит покривляться,..  и непременно чтобы вас воспринимали всерьез -  вы ведь страдаете в борьбе. Ты посмотри на себя - вся твоя сущность выражается на твоем лице, когда ты косишь под пай-мальчика, которого бьют по рукам, чтобы он не занимался онанизмом, но который знает, что ему никто не запретит ходить в туалет и писать... Понимаешь меня? - пригнувшись, я смотрел ему в глаза. Он кивнул и плечи его не шевельнулись.

-Так если ты меня понимаешь, значит ты должен знать, что однажды в туалете ты и сдохнешь... со шприцем в руке.

Парень отпрянул от меня, дерзко глядя, и я заметил, как сжались его кулаки.

-Теорема доказана?

Он не шевелился.

Зато я совершил резкое движение, выражая свою нервозность - я просто потянулся за пепельницей, чтобы затушить сигарету. Арнольд дернулся в сторону, готовый уйти от удара. Смешно получалось, если наблюдать за этой сценой со стороны.

-Давай, будь здоров - не кашляй! - цинично завершил я работу и грубо толкнул его в плечо, чтобы он вставал и уходил. Он повиновался.

Вечером мне позвонила его знакомая. Она задавала много вопросов, пытаясь понять, что я сделал с ее возлюбленным, раз он стал неузнаваемо раздражительным - поругался с ней и с матерью своей, разбил дома какие-то вазы, и почему-то переломал кассеты; выкинул в окно диски с любимыми мелодиями, и... разнес вдребезги свой компьютер...

Спустя год Инна сама нашла меня и я узнал, что Арнольд ее поступил в университет. А совсем недавно, (прошло уже более четырех лет), я снова узнал от неизменной спутницы жизни Арнольда, что молодой человек все-таки женился на ней, и что после окончания обучения в университете, они уедут из этой страны.

-И все-таки, что у вас тогда произошло? - искренне интересовалась Инна (Ляля), заглядывая мне в глаза (встреча с ней произошла случайно, на улице). Не получив полноценного ответа, она завершила:

-Просто, если вдруг напомнить о тебе, он бледнеет, и потом обязательно закатывает истерику. Можно даже по часам замерять - минут через пять он вспоминает что-нибудь совершенно несущественное, но обидное для его самолюбия и закатывает истерику. Причем я замечаю, что он становится невменяемым...

Не стану лукавить, что с тех пор я не брал наркоманов. И не всякий раз приходилось действовать с учетом утверждения, будто благими намерениями путь в ад устлан. Вот только всегда приходилось помнить, что любая жалость уничтожает человека, делая этот процесс мучительным и затяжным?..

  Вернуться к "эссе"...